Как язык влияет на картину мира?
Почему финские дети позже еврейских узнают о своей половой принадлежности, как племя пирахан обходится без чисел, а амондава — без понятий о времени?
Ученые с помощью экспериментов доказывают отличия в мышлении людей, думающих на разных языках. Человеческие представления о времени, пространстве, причинно-следственных связях, отношениях с другими людьми формируются с самого детства, и если в вашем языке нет чисел или названий цветов, представлений о прошлом и будущем, ориентиров лево и право, то вряд ли эти понятия войдут в вашу картину мира.
Восприятие времени
В английском языке 12 времен, и слово «время» входит в топ самых часто употребляемых слов, но есть на земле люди, которые вообще не имеют понятий о времени. Это, например, индейцы амондава, живущие в джунглях Амазонки. Как показало недавнее исследование бразильских и британских ученых, амондава не имеют никаких слов для обозначения дней, месяцев, лет и других периодов. Все изменения в жизни — переход в другой социальный статус или свое взросление — они обозначают, меняя собственные имена.
Время нельзя ни поймать, ни потрогать, но многие народы научились делать его более конкретным, связывая с пространственными характеристиками: как правило, будущее у нас — впереди, а прошлое — позади. В ходе экспериментов учеными было доказано, что англоязычный человек при мысли о будущем подсознательно наклоняется вперед, а при мысли о прошлом — назад. С точностью наоборот ведет себя представитель боливийских индейцев аймара: речь о прошлом заставляет его наклоняться вперед, а разговоры о будущем — назад. Это связано с тем, что будущее неизвестно, оно невидимо, как то, что скрыто у нас за спиной. Прошлое же хорошо просматривается, как все, что находится перед нашими глазами.
Исследователи амазонцев амондава с удивлением отмечали полное отсутствие у них пространственных способов обозначить течение времени. Если в нашей картине мира есть понедельник, которому мы огорчаемся, и пятница, которой радуемся, то в картине амондава время как будто застыло, оно не бежит и не течет, оно просто есть. Попробуйте пожаловаться аборигену на отсутствие времени, и вы почувствуете, что такое разница менталитета.
Восприятие пространства
Большинство языков мира эгоцентричны. Люди постоянно используют местоимение «я» и описывают расположение предметов и людей относительно себя, используя слова «впереди», «позади», «справа», «слева». Совсем иная пространственная картина мира у австралийского племени гуугу йимитир, которое проживает в Квинсленде. Они не знают понятий «лево» и «право», а ориентируются исключительно по сторонам света. Чтобы собеседник вас понял, нужно определить, где север, а где юг, и сказать: «Муравей ползет по западной ноге» или «Тарелка стоит на юго-востоке от чашки». Вместо приветствия полагается спрашивать: «Куда ты идешь?», и даже пятилетний ребенок с ходу может назвать направление.
По подсчетам лингвистов, около трети языков мира используют для обозначения пространства абсолютные ориентиры — стороны света. Это может создавать трудности для тех, кто только осваивает язык. Так, известен случай с маленьким мальчиком на острове Бали в Индонезии, которого отдали на обучение танцам в другую деревню. Однако через неделю танцор вернулся ни с чем. Команды педагога — «сделай шаг на юг» или «подними свою западную руку» — он просто не мог выполнить, так как потерял ориентацию в незнакомой местности. Взрослые, по словам ученых, на местности ориентируются гораздо лучше.
Время и пространство
Профессор психологии Стэнфордского университета Лера Бородицки проводила интересный эксперимент: просила носителей разных языков раскладывать карточки, на которых изображался какой-либо процесс, растянутый во времени: поедание банана, рост крокодила, старение человека. Каждый участник проделал процедуру дважды, находясь в разных положениях относительно сторон света. Результаты удивили. Так, носители английского всегда раскладывали карточки слева направо, говорящие на иврите — справа налево соответственно тому, как они привыкли писать или читать. В случае же с австралийскими аборигенами из Пормпуроу, владеющими языком тайоре, письменность не имела никакого значения. Независимо от собственного положения в пространстве они располагали карточки в направлении с востока на запад. При этом ориентировались они самостоятельно: ученые не давали им никаких подсказок.
Язык без чисел
В то время как прогрессивное человечество выработало многозначную систему чисел, на свете есть язык, совершенно лишенный цифр.
Язык племени пирахан, проживающего в Бразилии в штате Амазонас, настолько удивил исследователя Дэниела Эверетта, что он прожил среди этого народа 30 лет и превратился из миссионера в атеиста и профессора-лингвиста. В языке пирахан нет никаких цифр и числительных, индейцы обходятся понятиями «несколько» (одна-четыре штуки) и «много» (более пяти), при этом им невозможно разъяснить, что значит «один», — это вне их картины мира. Ученые отмечают, что впервые столкнулись с языком, в котором в принципе нет точных количественных показателей для измерения чего-либо.
У пирахан, как и у амондава, нет понятия о времени. Прошлое для них не имеет значения, как и будущее: они не делают никаких запасов еды, живут «здесь и сейчас» и всеми способами избегают сна, так как считают, что сон вреден, меняет человека и делает его слабым. Их язык очень примитивен, отличается ограниченным словарным запасом, в нем всего семь согласных и три гласных. Исследование Эверетта его коллега Стивен Пинкер назвал «бомбой, брошенной на вечеринке»: впервые найден язык, который совершенно противоречит общепринятой теории Ноама Хомского об универсальной грамматике языков мира.
Цвета
В языке пирахан нет обозначений для цветов. Про красный цвет они говорят «как кровь», про черный — «кровь грязная», а вместо «зеленый» и «синий» — «пока незрелый». На острове Россела в Папуа — Новой Гвинее сохранился изолированный папуасский язык йеле. В нем нет понятия «цвет» и конкретных названий оттенков, о цветах люди говорят с помощью метафор. Красный обозначается словом «мтьемтье», от породы красных попугаев — «мтье». Черный — «мгидимгиди», от слова «ночь» — «мгиди». Про белокожего человека папуас скажет: «Кожа у этого человека белая, как попугай».
Установлено, что люди, в языке которых присутствуют названия цветов и оттенков, лучше улавливают различия в цветовой гамме. Так, зуни, индейский народ группы пуэбло на юго-западе США, не имеет отдельных названий для оранжевого и желтого, поэтому зуни затрудняются говорить об этих цветах как о разных. В русском языке есть два слова для обозначения оттенков синего: «голубой» и «синий» — что позволяет нам лучше, чем англичанам, различать эти два цвета.
Кстати, зуни имеют цветную космологическую модель мира: каждое направление света для них окрашено в определенный оттенок. Север — желтый, юг — красный, запад — синий, восток — белый, зенит (направление «вверх», а над ним четыре верхних мира) — многоцветный, а надир (направление «вниз» и под ним четыре нижних мира) — черный.
Кто виноват?
Если разбилась ваза, англичанин скажет: «Джон разбил вазу», а японец и испанец, скорее всего, сформулируют иначе: «Ваза разбилась». В 2010 году Бородицкая и ее коллеги проводили опыт: носителям английского, испанского и японского языков показывали видеофрагменты, где два человека прокалывали воздушные шарики, разбивали яйца и проливали жидкости: в одних случаях случайно, в других — нарочно. Респондентов просили вспомнить, кто именно был виновником происшествия. Носители всех трех языков описывали намеренные события с использованием «обвинительных» конструкций («Это он проколол шарик») и одинаково хорошо помнили виновников инцидента. Однако, воспоминая о случайных происшествиях, испанцы и японцы реже, чем англичане, называли виновника.
Какая картина мира складывается у носителей языка с такой структурой? Бородицкая утверждает, что существует связь между фокусированием английского языка на действующем лице и стремлением правоохранительных органов США скорее наказывать правонарушителей, чем помогать жертвам.
Пол и род
Язык влияет не только на картину мира, но и на восприятие человеком самого себя. Исследователь из Мичиганского университета Александр Гиора в 1983 году вел наблюдения за группами детей, говорящих на иврите, английском и финском. Оказалось, что еврейские дети осознают свою половую принадлежность на целый год раньше, чем финские (англичане оказались где-то посредине). Ученый объясняет это особенностями лингвистики: в иврите род обозначается множеством способов, и даже слово «ты» различается в зависимости от пола, а в финском языке категория рода отсутствует в принципе. Английский занимает промежуточное положение.
Слова также имеют род, и мы привыкли думать о них, имея в голове определенные ассоциации. Так, мост на русском языке мужского рода, и мы ассоциируем его с мужскими качествами: сильный, прочный, массивный. А на немецком языке он женского — die Brücke, и носители языка привыкли давать ему другие ассоциации: изящный, виртуозный, элегантный и т. д.
В немецком языке каждое слово обозначается артиклем мужского, женского или среднего рода, и неносителям языка крайне трудно понять, почему репа — она, а девочка или девушка — оно. Этот языковой парадокс высмеял Марк Твен в статье «Об ужасающей трудности немецкого языка»:
Гретхен. Вильгельм, где репа?
Вильгельм. Она пошла на кухню.
Гретхен. А где прекрасная и образованная английская дева?
Вильгельм. Оно пошло в театр.
Для немцев стеб Марка Твена — практически непереводимая игра слов, ведь они существуют в своей языковой картине мира, где девочка, лошадь, женщина (Weib) — это все оно, и никаких разъяснений тут не надо.
Источник: сайт «Моя Планета».