Античный драматург Софокл — прадедушка фотографии и кино?
В Античности и Средние века существовали все необходимые технологии для создания фотографии. Что же помешало из готовых элементов собрать древние «Лейки» и «Кодаки»? Об этом в своем блоге размышляет Евгений Арсюхин.
Античный драматург Софокл — прадедушка фотографии и кино? Хм. Но именно в таком качестве я обнаружил его светлое имя в одной онлайн-энциклопедии по истории техники. Энциклопедия была хороша и изобиловала неизвестными мне фактами, но Софокл все-таки смутил. «В трагедии "Трахинянки" пишет в поэтической форме о необходимости хранить светочувствительное вещество в темной комнате», — сухо было сказано там.
Что ж, открываем трагедию и на 700-й строке (в переводе Шервинского) в самом деле обнаруживаем:
«Его наказ: держать подальше зелье
От солнца и огня, в укромном месте,
Доколь его не применю я к делу.
Все соблюла».
А ведь в самом деле. Однако дальнейшее чтение показало, что речь идет не о фотопленке, а о яде, в роли которого выступала кровь кентавра. Яд срабатывал на свету, то есть перед нами растительное вещество, вроде как в борщевике Сосновского. Известно, что, коли сразиться с борщевиком в темноте, то и ничего, но, если на кожу попадет солнечный свет, быть беде. Античность борщевик, к счастью, не знала, однако же подобный яд — во многих растениях, его и имел в виду драматург.
Действие яда описано с присущим древним размахом:
«Нагрелся постепенно клок и вдруг
Стал расплываться по полу и течь,
С более всего похоже было,
Что деревянные текут опилки. Так весь
Он разошелся. А на месте,
Где он лежал, вскипают комья пены,
Как будто сок багровых гроздьев Вакха
Разлили по земле в палящий зной».
Грекам вообще хорошо удавались сцены отравлений, и непременно кипящая красная пена, волдыри, нестерпимый жар — что ж, героические времена, героические страдания.
Пусть не Софокл, но нам есть о чем задуматься. Действительно, все компоненты фотоаппарата были известны еще в Античности, но соединить их никто не додумался. Судите сами.
Линзу нашли в раскопках ассирийского города Нимруда VIII века до н. э. Ее знали до, не забывали после, ведь идею выпуклого стекла подсказывает сама природа: капля воды, прозрачные камни вроде кварца, случайно принявшие правильную форму. Но поразительно, что, хотя Античность была падка до всяких механических соловьев и прочих сложносочиненных инструментов, линзы бытовали как бы на обочине технического дискурса. Только раз Архимед применил оптику, чтобы собрать свет и сжечь римский флот, и то не линзы, а вогнутые зеркала использовал. Что, впрочем, еще поразительнее: вогнутое зеркало сложнее линзы. Линза дает яркое четкое изображение перевернутого мира — как этим можно было не заинтересоваться, не попытаться зарисовать картинку, закрепить ее? А если сложить две линзы, получишь телескоп. Но нет.
Ладно, не стекло, зачем — достаточно просто маленькой дырки. Крошечное отверстие создает на экране картинки не хуже, и камеру обскуру, похоже, знали еще египтяне, а от раннего Средневековья мы имеем задокументированные конструкции обскур. Но и обскура стояла в стороне большой науки и обреталась в царстве фокусников и прочих магов, на которых не принято обращать внимания.
Наконец, пленка: то, что хлорид серебра темнеет от света, знал еще Плиний Старший в I веке. Мне, конечно, возразят: пусть темнеет, но как «закрепить» изображение? Что ж, говорят, если обезьяна возится с калькулятором, рано или поздно она решит теорему Ферма. В Античности и Средние века роль обезьян с успехом играли алхимики: у них была куча колб и прорва времени. Почти невероятно, что, открыв множество полезных химических вещей, они не обнаружили способа закрепить изображение. Обнаружили, конечно. Но не обратили внимания.
Таким образом, чтобы технология состоялась, должны были сойтись элементы, которые, во-первых, казались бесполезными, во-вторых, не связанными друг с другом. Что заставляет задуматься: а сколько технологий будущего существуют в разобранном виде уже сейчас?
