Вероника Мурашева: археология — это сериал

Редакция телеканала «Наука»  побеседовала с завсектором средневековой археологии отдела археологических памятников ГИМ, к.и.н. Вероникой Мурашевой.

Как вы выбрали профессию археолога?

«Рабочий день ученого — это вся его жизнь» — любимая поговорка моего папы. И это чистая правда.

Мои родители — классические «шестидесятники», оба геологи и оба — фанатично преданные своему делу, поэтому я с детства слышала дома жаркие дискуссии о движении материков. Мне казалось, что наука — это самое интересное, что есть в жизни, потому что наука бездонна, пределов для исследований нет, это страшно азартно. 

История, как я попала непосредственно в археологию, довольно забавная. Отец был кабинетным ученым, а мама ездила в экспедиции. И я это ненавидела: у всех мамы как мамы, а моей по полгода нет! Я думала: «Никогда в жизни я не выберу подобную специальность!» Но как-то, когда я была еще маленькая, мама повела меня в Пушкинский музей, который поразил мое неискушенное воображение. Я стала одержима идеей стать археологом — открытия, находки, азарт!

Пришла в археологический кружок в Пушкинском музее, где... страшно скучала. Парадоксально, но из всех тех, кто посещал его со мной, я единственная стала профессиональным археологом! Не знаю, как это назвать, по всей видимости, судьба, от которой не уйти.

Когда поступала на исторический факультет, мечтала заниматься XIX веком, историей освободительного движения — тоже весьма романтическая эпоха... Но когда пришла пора распределяться на кафедры, подала заявление на кафедру археологии. И надо вам сказать, никогда об этом не пожалела.

Почему?

Я занимаюсь археологией около 40 лет. Кроме чисто научного аспекта, в ней есть место тайне и волшебству.

Каждый год мы уезжаем в поле, на раскопки — это такой сериал, от которого невозможно оторваться. Каждый год — это новая серия: мы открываем новый кирпичик, из которых, в конце концов, складывается картина прошлого.

У нашей экспедиции есть футболки, на которых написано: «Прошлое зависит от тебя». И это правда! Потому что мы действительно извлекаем из небытия какие-то фрагменты ушедшей жизни, реконструируем ее — от нашей работы зависит представление о прошлом, о том, что о нем знают люди.

А зачем вообще обычным людям знать, как жили тысячу лет назад где-то под Смоленском?

Вопрос философский. Жизнь человека мгновенна, и все, что есть у нас — это память. Мы вписываем себя в контекст истории, в контекст движущегося времени. Это, может быть, поможет нам понять, куда мы идем...

В интернете до сих пор не прекращаются споры об истоках российского государства. В итоге: мы действительно скандинавы? 

Этот вопрос волнует людей уже несколько веков. В академической науке он давно решен. Данные археологии говорят, что в IX веке на территории Восточной Европы оказалось очень много выходцев из Скандинавии, и они сыграли большую роль в начальной русской истории.

Они прокладывали пути через всю Европу — и не подумайте, что только из интереса к землепроходству, у них были абсолютно корыстные мотивы. Они двигались по великим рекам Восточной Европы на Восток и на Юг в поисках сказочных богатств Арабского Халифата и Византийской Империи.

Конечно, это сыграло огромную роль в образовании государства, создало скелет и структуру будущего Древнерусского государства. Например, исследования погребального обряда в Гнёздове показали, что не менее четверти обитателей этого гигантского населенного пункта были выходцами с территории Скандинавии. Не только Гнёздово, также исследования в Старой Ладоге подтверждают: в слоях, которые относятся ко времени «призвания варягов» большое скандинавское присутствие. Эти слои наполнены пожарищами, свидетельствами неких катастрофических событий.

А что касается эмоционального восприятия этих исторических фактов — эта тема уже не из области академической науки. Это из области представлений о таком важном чувстве как патриотизм, собственного понимания патриотизма.

Какие яркие находки и открытия дал последний сезон раскопок?

В прошлом году мы нашли фрагмент древней пристани, вероятно, IX века. Это было чудо! По большей части, древние деревянные постройки превращаются в прах: от них, как правило, не остается ничего, кроме пятен в культурном слоя. В прошлом году нам несказанно повезло исследовать фрагмент культурного слоя, в котором дерево прекрасно сохранилось. Мы просто увидели эту пристань! Увидели сквозь века — по ней ходили люди в IX веке.

Также удивительным открытием было то, что дорога, по которой мы в Гнездове ходим сейчас, существует уже больше 1100 лет назад, по ней передвигались люди еще в эпоху викингов.

Еще местный житель принес нам несколько вещей, которые, вероятно, относились к кладу. Мы провели небольшие исследования — и нашли оставшуюся часть клада. В его состав входили славянские и скандинавские серебряные украшения второй половины X века и несколько арабских монет. Украшения удивительной красоты, самое крупное — славянская подвеска-лунница.

Что самое сложное в вашей работе?

Я работу очень люблю, но да, это довольно тяжелое занятие: экспедиция длится всего полтора месяца, за это время мы должны провести довольно большой объем исследований. Часто приходится работать без выходных, вне зависимости от погоды: жарко ли, холодно ли, чтобы успеть сделать то, что мы наметили.

Это все искупается радостью познания и радостью чего-то с познанием не очень связанного: это дружба! Археологическая экспедиция — это отдельный организм, это своеобразная семья, команда, которая складывается годами. Мы счастливые люди еще и потому, что у нас есть параллельная реальность — реальность нашей археологической экспедиции. У нас уже практически мушкетерская команда, где никто друг друга не подводит.

Есть ли в этом интенсиве место личной жизни? 

Вполне. Я довольно рано вышла замуж и родила сына, еще будучи студенткой. Мой муж, хоть он и не археолог, вполне разделял мои интересы. И мой сын впервые поехал со мной в археологическую экспедицию, когда ему было шесть лет — так что он тоже хорошо знает, что такое археология, хотя сегодня с ней совершенно не связан.

Вам приходилось встречаться с какими-то неприятными стереотипами о женщинах в науке?

Нет, никогда.

Что бы вы посоветовали тем, кто хочет связать свою жизнь с археологией?

Молодым писателям советуют: «Если можете не писать, то лучше не пишите». Так и с археологией: если можете этим не заниматься, то лучше не надо — профессия требует определенного склада характера и определенного мужества. Но если есть азарт — дерзайте!

Беседовала Елена Маслова