Изучение тибетских монахов показало преимущества пожизненного безбрачия

Некоторые предполагают, что практика, которая дорого обходится отдельным людям, например, отсутствие детей, может возникать, когда люди слепо следуют нормам, приносящим пользу группе, поскольку сотрудничество является еще одним краеугольным камнем человеческой эволюции. Другие утверждают, что люди создают религиозные (или другие) институты, потому что это служит их собственным эгоистичным или семейным интересам.

Новое исследование, опубликованное в журнале Royal Society Proceedings B, проведенное в Западном Китае, решает этот фундаментальный вопрос, изучая пожизненное религиозное безбрачие в тибетских буддийских монастырях, пишет Conversation.

До недавнего времени в тибетских семьях было принято отправлять одного из своих маленьких сыновей в местный монастырь, чтобы тот на всю жизнь стал монахом, хранящим целомудрие. Исторически сложилось так, что каждый седьмой мальчик становился монахом. Семьи обычно ссылались на религиозные мотивы наличия монаха в семье. Но были ли также задействованы экономические и репродуктивные соображения?

Ученые из Калифорнийского (США) и Ланьчжоуского (Китай) университетов опросили жителей 530 домохозяйств в 21 деревне в восточной части Тибетского нагорья провинции Ганьсу. Они реконструировали семейные генеалогии, собрав информацию о семейной истории каждого человека и о том, был ли кто-либо из членов его семьи монахом.

Эти деревни населены патриархальными тибетцами, которые разводят стада яков и коз и обрабатывают небольшие участки земли. В этих общинах наследство обычно передается по мужской линии.

Обнаружилось, что мужчины, у которых есть брат-монах, были богаче и владели большим количеством яков. Но пользы для сестер-монахинь было мало или совсем не было. Вероятно, потому, что именно братья соревнуются за родительские ресурсы, землю и домашний скот.

Поскольку монахи не могут владеть имуществом, отправив в монастырь одного из своих сыновей, родители избавлялись от братского конфликта. Сыновья-первенцы обычно наследуют родительский дом, тогда как в монахи обычно уходят вторые или последующие сыновья.

Удивительно, но также оказалось, что у мужчин с братом-монахом было больше детей, чем у мужчин с братьями, не соблюдающими целомудрие, а их жены, как правило, рожали детей в более раннем возрасте.

Практика отправки сына в монастырь не только не обходится родителям дорого, но и отвечает их репродуктивным интересам.

Это намекает на то, что безбрачие может развиться в результате естественного отбора. Чтобы узнать больше о деталях того, как это происходит, ученые построили математическую модель эволюции безбрачия.

Наличие брата-монаха делает мужчину более богатым и, следовательно, более конкурентоспособным на брачном рынке. Религиозное безбрачие тоже укладывается в систему естественного отбора: хотя у монаха нет детей, он помогает своим братьям иметь их больше.

Тот факт, что мальчиков отправляют в монастырь в юном возрасте с большими почестями и клеймят позором, если они позже отказываются от своей роли, предполагает культурную практику, сформированную родительскими интересами. Эта модель потенциально может также прояснить эволюцию других видов родительских предпочтений в других культурных контекстах — даже детоубийства.

И аналогичная схема может объяснить, почему женщины, соблюдающие целомудрие (монахини), редко встречаются в патриархальных обществах, таких как Тибет, но могут быть более распространены в обществах, где женщины находятся в большей конкуренции друг с другом, например, где у них больше прав наследования (в некоторых частях Европы).