Штамм «Омикрон». Что мы знаем о нем и можем ли противостоять новой угрозе?
— Александр Геннадьевич, что известно про новый штамм, прибывший из ЮАР в Россию? Какая мутация произошла и почему он вызывает большие опасения у экспертов?
— Речь идет не об одной мутации. Мы сейчас говорим о варианте коронавируса, который резко отличается от всех предыдущих, потому что он вобрал в себя более 50 мутаций. И более 30 из них касаются спайк-белка — шипа, которым коронавирус присоединяется к клеточным рецепторам.
— Как эти приобретенные особенности могут повлиять на его свойства?
— На сегодняшний день всех волнует несколько вопросов. Первый вопрос: насколько легче передается этот коронавирус? Насколько он может изменить клиническую картину у людей, которые инфицировались? Может ли он быть более тяжелым вирусом с точки зрения клиники, которую он развивает? И увеличится ли число госпитализаций и смертей у инфицированных этим вирусом? И несомненно, всех очень сильно беспокоит вопрос: насколько этот вариант коронавируса способен уклоняться от воздействия нейтрализующих антител, которые на него должны воздействовать у тех людей, которые ранее переболели коронавирусом, либо у тех людей, которые вакцинированы? Мы пока на все эти вопросы точного ответа не имеем.
Сейчас ведутся наблюдения, поступают данные по распространению «Омикрона» в Южной Африке, прежде всего из ЮАР, и данные о том, как он распространяется по другим странам мира: в частности, дают информацию Норвегия, Дания, Великобритания. Эти данные позволяют пока предварительно говорить о том, что «Омикрон» распространяется более быстро, чем «Дельта». А мы знаем, что «Дельта» была одним из самых быстрых вариантов коронавируса. И с этим связана возможность быстрого инфицирования большого количества людей.
При этом мы уже знаем, что новым вариантом коронавируса инфицируются в том числе и вакцинированные люди, и люди, которые ранее переболели. По первым предварительным оценкам, у людей, которые ранее уже переболели коронавирусом, сейчас чаще выявляются случаи реинфекции, то есть повторной инфекции. По отношению к вакцинированным людям предварительные данные показывают, что можно ожидать большего уклонения от воздействия нейтрализующих антител.
Свежие данные показывают, что в ЮАР и Великобритании темпы распространения вируса увеличились на 25%. При этом уровень вакцинации в обеих странах сильно отличается: если в ЮАР это около 30%, то в Великобритании уровень существенно выше, тем не менее темпы распространения близки в обеих странах. При этом мы уже видели несколько случаев сверхраспространения. Один зарегистрирован в Норвегии и один в Дании, когда после рождественских вечеров (в одном случае это была компания, в другом — старшеклассники) произошло инфицирование более 50% участников вечеринки, при том что там присутствовал всего один человек, инфицированный «Омикроном». В Норвегии заразились и другие гости ресторана, в котором происходило мероприятие: около 60 человек оказались инфицированы. Это свидетельство того, что распространение «Омикрона» может происходить очень быстро.
— Во всем мире, и в России в том числе, надвигается пора новогодних и рождественских праздников. Предлагаете отменить корпоративы и детские утренники? Какие меры стоит ввести?
— На самом деле призывы к тому, что нужно более ответственно относиться к ситуации, звучат постоянно. В периоды ухудшения эпидемиологической ситуации эти обращения более громкие. Но здесь нужно помнить и говорить об этом четче: о том, как происходит инфицирование и какова роль аэрозольного пути в передаче вирусов. Одной из главных мер является соблюдение масочного режима. Требуется не только усиление этого режима с точки зрения ношения масок в закрытых помещениях, но и смена маски на более высокоэффективный барьер — на респиратор FFP2. В комплекс мер должны войти требования по социальной изоляции для людей с симптомами ковида (по сути, это любые люди с респираторными вирусными заболеваниями, ОРВИ), требования социального дистанцирования и обеспечение безопасного воздухообмена в закрытых помещениях. Это тот набор мер нефармакологического воздействия, которые очень важны. И требуется усиление эпидемиологической работы: быстрое тестирование людей с подозрениями на ковид и контактных лиц, быстрое принятие решения о самоизоляции таких людей, быстрые решения в отношении людей, возвращающихся из-за рубежа. Уже сейчас должны быть неизбирательные действия по отношению только к тем, кто вернулся из девяти стран африканских, из Гонконга и Великобритании, нужно понимать, что речь идет уже о более масштабном распространении. Такие меры пограничного контроля должны быть более системными.
— Вы один из немногих, кто сейчас бьет в набат и говорит об опасности нового штамма. Но есть и другие мнения. Например, вирусолог из Центра им. Гамалеи заявлял, что пандемия может закончиться со штаммом «Омикрон». У него такое успокаивающее мнение, что вирус становится менее опасным, легким. На чем основана такая позиция?
— Это мнение отражает некоторое наше всеобщее желание такого будущего. Понятно, что мы устаем от ситуации, которая длится уже почти два года. И призыв к дополнительным усиленным антиковидным мерам и большей дисциплине — это всегда трудновоспринимаемый призыв, потому что он требует очень высокой дисциплины от людей и дополнительных финансовых решений. Но, к сожалению, те научные факты, которыми мы сейчас обладаем (а они дополняются фактически ежедневно), не позволяют рассматривать коронавирус и тот же «Омикрон» как какой-то легкий вирус, которому нужно позволить инфицировать всех и тогда наступит всеобщее счастье. Факты касаются того, что происходит с людьми, которые инфицируются коронавирусной инфекцией: как влияет на них присутствие вируса в организме, что меняется при этом в иммунной системе, насколько часто активируются аутоиммунные процессы, как поражаются разные органы даже у тех людей, которые могут бессимптомно переносить вирус или с легкими симптомами преодолевать заболевание. Массовое инфицирование приведет к накоплению колоссального груза постковидных проблем, и это тоже будет серьезным образом печально влиять на здоровье нации, на здоровье отдельных людей, на будущее молодого поколения. Поэтому здесь нужны более взвешенные оценки, когда мы используем такие слова, как «легкая инфекция» или «легкий вариант вируса».
— Есть ли основания полагать, что «Спутник V» не работает против нового штамма?
— Нет, таких оснований нет. И некорректно было бы говорить о том, что какие-либо вакцины не работают. Есть теоретические основания предполагать, что будет ослабление действия вакцин. Но мы не можем говорить, на какой дистанции от момента вакцинации это будет происходить и как это будет происходить у людей, которые уже получили три дозы вакцины по сравнению с теми, кто получил только две. Но предварительные данные говорят о том, что нужно ожидать снижения эффективности нейтрализующих антител с приобретенным иммунитетом: как после вакцинации, так и после перенесенного ранее заболевания. И это понимание в том числе лежит в основе рекомендаций по усилению нефармакологических антиковидных мер, которые нужны уже сейчас.
— В последнее время коронавирус «помолодел»: он поражает все больше молодежи и детей. Как защитить от нового штамма тех, кто не носит маски, в силу возраста не прививается, активно посещает школы и кружки и планирует посетить новогодние мероприятия?
— Тут речь не только про «Омикрон». Мы видим усиление воздействия коронавирусной инфекции фактически с момента каждого штаммового обновления. И уже с приходом «Дельты» стало очевидно, что большая часть детского населения поражается. Страны, в которых допущено активное распространение «Дельты», накапливают огромный груз проблем, связанных именно со здоровьем детского населения. Приход «Омикрона» показывает, что в ЮАР происходит сейчас очень сильный возрастной сдвиг: сегодня большее количество детей, чем ранее, инфицируются и в том числе госпитализируются. Примерно 10% госпитализированных детей в ковидные госпитали — это дети до пятилетнего возраста. Это то, чего не было в предыдущие волны. И это, конечно, вызывает очень серьезную обеспокоенность.
Как защитить детей? Мне кажется, это самый сложный вопрос. Потому что в России сейчас даже вакцинация не проводится, и в ближайшее время она не сможет охватить все возрастные группы, как это происходит в других странах, где с пятилетнего возраста активно ведется вакцинация. Поэтому нужно говорить о мерах реагирования, таких как своевременный вывод групп в детских садах и школах при выявлении детей с коронавирусной инфекцией. Нужно говорить о необходимости регулярного тестирования детей, чтобы своевременно выявлять носителей вируса. Нужно больше уделять внимания эпидемиологической работе, проговаривать с родителями необходимость домашних чекапов, нужно обращать внимание на симптомы респираторных заболеваний у близких родственников. Лучше не вывести ребенка в школу, нежели отправить его туда с возможным инфицированием коронавирусом и распространить его в группе. Плюс к этому нужно, конечно, серьезно задумываться о необходимости улучшения воздушного микроклимата в учебных заведениях. Пути решения в мире уже предложены: это контроль содержания уровня CO2 в классах для того, чтобы своевременно осуществлять проветривание, вывод детей из класса, если поднимается уровень углекислого газа. В период ухудшения эпидемиологической ситуации возможно принятие решения о необходимости масочного режима в школах. Вот минимальный набор мер.
— В теории это хорошо, но если зайти в транспорт или в магазин, то можно увидеть, что многие, если не большинство, не носят маску, не соблюдают дистанцию и ведут себя так, как будто ничего не происходит. Требуется особая работа с населением?
— Она требуется колоссальная. Вопрос об этом поднимался, когда стало очевидно, что пробуксовывает программа вакцинации. Это провал информационной компании в целом. Не только по отношению необходимости вакцинации, а в целом по эпидемии. У нас недостаточно информации, население не понимает особенности, связанные с эпидемиологией коронавирусной инфекции. Не только простые люди, но даже медицинские работники не в полной мере представляют себе значимость того же аэрозольного пути передачи. У нас серьезная проблема с предоставлением общей открытой информации. Если мы говорим о детях, у нас оперштабы не предоставляют вообще никакой информации о том, сколько детей инфицируется, сколько госпитализируется, мы не видим разбивки представленных данных ни по возрасту, ни по полу, ни по статусу «вакцинирован», «переболел ранее», а это все очень важно для того, чтобы складывалось адекватное понимание того, что происходит.
— Но все равно будем болеть все? И те, кто переболел коронавирусом, и те, кто вакцинировался? Иммунитет не спасет от «Омикрона»? (О том, что «Омикрон» уходит от антител после вакцинации, писала недавно научный журналист Ирина Якутенко в своем фейсбуке, ссылаясь на недавние исследования.)
— Нет, это некорректное высказывание. Мы видим, что приобретенный иммунитет работает у людей. Мы говорим сейчас только о рисках тех или иных событий: риска инфицирования, риска развития тяжелого заболевания, риска летального исхода. Каждое появление нового варианта коронавируса сменяет эти риски. Если до прихода «Дельты» риски тяжело заболеть, госпитализироваться, умереть были достаточно низки для вакцинированных пациентов, в том числе для людей, которые ранее перенесли ковид, то эти риски увеличились, как только появилась «Дельта». И эти риски потребовали внесения корректив в стратегию вакцинации, стало понятно, что необходима третья бустерная доза. Сейчас мы видим, что риски возрастают, кратно увеличились риски реинфекции. Это говорит о том, что нужно вакцинироваться людям, которые переболели ранее. А тем, кто вакцинировался, нужно очередной раз напоминать о необходимости бустерной вакцинации, особенно людям группы риска и необходимости соблюдать и другие противоковидные меры, что очень важно. Сейчас ученые озабочены стратегией вакцинации, связанной с использованием других форм введения вакцины (например, назальной) или изменением состава вакцин с учетом новых появляющихся штаммов. Но эти решения будут доступны в течение как минимум ближайших месяцев, а действовать нужно сейчас.
— Есть ли основания полагать, что «Омикрон» хуже штамма «Дельта»? Опаснее, летальнее?
— Мы не можем говорить сейчас об опасности и летальности с точки зрения тяжести заболевания, пока таких наблюдений нет. Прошел очень маленький период времени с момента, как мир узнал об «Омикроне», о его активном распространении, поэтому опасность его связана в первую очередь с тем, что он легко распространяется, и эта опасность больше для тех стран, где низкий охват вакцинации у людей, таких как наша страна. У нас слишком большая группа людей, которые в принципе восприимчивы к коронавирусу, и это создает угрозу очень сильной нагрузки на систему здравоохранения в будущем.
— Какой прогноз можно дать о будущем пандемии? Это когда-нибудь закончится?
— Есть различные мнения вирусологов и эпидемиологов. Я придерживаюсь того мнения, что мы будем видеть продолжающуюся мутацию коронавируса. И здесь может быть несколько сценариев, как благоприятных, так и неблагоприятных. К ним нужно быть готовыми. Хочется верить, конечно, в благоприятный сценарий, при котором коронавирус не приобретет более опасные свойства, не будет вызывать более тяжелые заболевания, как это было у SARS (тяжелый острый респираторный синдром) и MERS (ближневосточный респираторный синдром). Если рассматривать позитивный сценарий для человечества, то это затянется, по всей видимости, еще на год-два, пока большая часть населения Земли не приобретет иммунитет против коронавирусной инфекции. Пока общая ситуация не урегулируется с контролем над распространением коронавируса, в том числе с использованием нефармакологических мер, мир будет переносить болезнь волна за волной, и в конечном итоге на протяжении нескольких ближайших лет нужно ожидать, что ситуация стабилизируется. Но тем не менее от 10% до 20% населения будут встречаться с коронавирусом и в будущем, что будет создавать нагрузку на здравоохранение. Но не такую, как мы наблюдаем, например, сейчас в России.
— Вы упомянули коронавирусы SARS и MERS. Они тоже вызывали эпидемии, но быстро сошли на нет. В чем существенное отличие этих вирусов от нынешнего и почему пандемия, вызванная SARS-CoV-2, не пошла по тому же сценарию?
— Эти вирусы были слишком смертельными. Люди, которые ими инфицировались, быстро переходили в тяжелую форму заболевания и умирали. Смертность у инфицированных людей была выше 50%. Это само по себе приводит к более жестким ограничительным мерам и к быстрому выявлению людей. Сама тяжесть заболевания с быстрым летальным исходом позволяла лучше контролировать распространение таких форм коронавируса. SARS-CoV-2 отличается очень сильно: это и бессимптомное носительство, и большое количество людей с минимальными симптомами, похожими на обычное ОРЗ. Сейчас уже известно, что есть дополнительный хозяин, в котором может существовать коронавирус: это и норки, и некоторые домашние животные, включая кошек, и олени. Есть целый ряд животных, которые могут быть дополнительными резервуарами для коронавируса. Все это позволяет ему спокойно распространяться вне зависимости от сезонности и длительно присутствовать в популяции.
