Фараоны и посмертное проклятие
Известная легенда, бесконечно тиражируемая масскультом, — так называемое проклятие фараонов — всего лишь выдумка. Настоящие древнеегипетские проклятия «работали» по-другому и касались, разумеется, не археологов, «посягнувших» на гробницы, а самих правителей и аристократов царства на берегах Нила, вернее, посмертной памяти о них. Рассказывает и показывает египтолог Виктор Солкин.
Сорванные золотые маски и тщательно уничтоженные надписи, содержащие имена недругов, разоренные семейные часовни и разбитые лица каменных шедевров — это малоизвестная страница наследия Древнего Египта. В культуре, где сохранение имени человека и событий его жизни были основой национальной памяти, обратной ее стороной стало желание лишить бессмертия душу, уничтожив произведение искусства.
Безымянный царь
3 января 1907 года археолог Эдвард Айртон, работавший в знаменитой Долине Царей на западном берегу Нила в Луксоре, сделал, пожалуй, свое самое неожиданное и противоречивое открытие. В одном из углублений в скалистом грунте долины он нашел следы дверного проема. Часть его по-прежнему закрывали массивные блоки известняка, поверх которых по штукатурке виднелись оттиски печати царского некрополя с изображением шакала Анубиса и девяти попранных пленников.
В коридоре, после нескольких ступеней лестницы, в пыли и грязи валялись части огромного ковчега — деревянного, покрытого золотом балдахина, который возводили внутри гробницы поверх царского саркофага. На них были имена и изображения знаменитой царицы Тейе, жены Аменхотепа III и матери религиозного реформатора Эхнатона, события правлений которых проходили в XIV веке до н. э. В камере, куда вел коридор, среди груд керамических обломков и кусков известняка лежал женский гроб в форме запеленатого человеческого тела, богато отделанный золотом и инкрустированный полудрагоценными камнями и цветным стеклом.
С первого взгляда было понятно, что погребение, мягко говоря, нестандартное: женский гроб был дополнен мужскими символами царской власти, например церемониальной бородой. С золотых лент, которые опоясывали его, словно погребальные пелены, были тщательно вырезаны все имена того, кто лежал под позолоченной крышкой. Ну и главное: кованая золотая маска, которая должна была передавать черты лица владельца погребения, была сорвана так, что от нее остался лишь один висок с фрагментом инкрустированной темным синим стеклом брови.
В гробу своей жены
Когда крышку подняли, внутри все увидели забальзамированное тело мужчины средних лет, на голову которого вместо царского головного убора кто-то положил золотое ожерелье в виде грифа, распростершего свои крылья. Увы, еще в древности в гробницу несколько раз попадала дождевая вода, а потому, когда мумию попытались поднять из гроба, она буквально рассыпалась в руках Айртона и его помощников. О том, что у умершего было тонкое и очень красивое лицо, мы знаем только по воспоминаниям очевидцев.
Кого же нашли в гробнице, получившей номер 55? Об этом спорили поколения египтологов. Кропотливое исследование и сравнительный анализ ДНК, проведенные в 2010 году, показали, что скелет и череп с превосходно сохранившимися зубами — это все, что осталось от самого Эхнатона, который был в спешке погребен в гробе Кийи, своей любимой младшей жены.
Проклятый из Ахетатона
Эпоха Эхнатона была временем жесткой, а порой и богоборческой религиозной реформы. Объявив себя единственным посредником между миром людей с одной стороны и богов и предков — с другой, он пытался бороться с традиционными божествами Египта, провозгласив государственным культ Атона — зримого солнечного диска. Во всех начинаниях царя его поддерживала главная жена — Нефертити. Вглядываясь в шедевры искусства этого времени — рафинированного, раскрепощенного и чрезвычайно изящного, — мы редко задумываемся о вельможах и духовных лицах, которые были репрессированы царем, о тех тысячах рабочих, которые должны были всего за шесть лет построить для царя его новую столицу Ахетатон («горизонт Атона»).
Когда после 17 лет царствования Эхнатон умер, его реформа была отменена. Возвращать желанные культы традиционных богов пришлось его малолетнему сыну, которого все знают как Тутанхамона — «золотого царя». Нам неизвестны обстоятельства, при которых юный царь, пытаясь спасти тело отца, изъял его из приготовленной изначально гробницы в скалах близ Ахетатона и перевез в некрополь древних Фив, в Долину Царей. Тело наскоро положили в переделанный гроб младшей царицы, установили вокруг него предметы погребального инвентаря, предназначавшиеся для других членов царской семьи, опечатали заложенный камнем вход в гробницу и, казалось, забыли.
Тайную гробницу вскрыли рабочие, строившие по соседству гробницу для царя Рамсеса IX, который правил через два столетия после Эхнатона. Там, в глубине скалы, в крохотной камере лежал тот, которого после смерти не называли по имени и обозначали в текстах как Проклятого из Ахетатона. Его город был стерт с лица земли, памятники прокляты и разбиты, свидетельства о нем уничтожены, а мумия… оказалась спасенной по тайному приказу сына. Сжечь царскую мумию было бы святотатством, оставить нетронутым гробницу царя-еретика — тоже. Его прокляли вторично, сорвав с крышки гроба золотую маску и вырезав повсюду его имена, чтобы, с одной стороны, лишить его душу дыхания вечной жизни, а с другой — предать имя и внешний облик ритуальному забвению.
Военачальник из Ахмима
Порой произведения древнего искусства доносят до нас совсем не то, что закладывали в них древние мастера. В конце XIV века до н. э. один из выдающихся мастеров провинциального, но богатого и знаменитого своими храмами города Ипу (современный Ахмим, Верхний Египет) создал свой, наверное, лучший памятник. Скульптурная группа, выполненная из мелкокристаллического известняка, изображала известного военачальника Нахтмина и его жену — красавицу Иниуйю, которая была известной храмовой жрицей-певицей. Памятник предназначался для установки в храме или семейной гробнице вельможной четы. Нахтмин был не просто военным, а еще и царским сыном: его отец Эйе был преемником рано умершего Тутанхамона. Совсем недавно отгремела религиозная реформа Эхнатона и Нефертити, Египет стремился к стабильности и возрождению былой политической и экономической мощи. При Эйе, который взошел на престол уже стариком, сложились две придворные группировки: одна была за царским сыном Нахтмином, другая — за более опытным, хотя и не таким родовитым военачальником Хоремхебом. Победил Хоремхеб.
Без «дыхания жизни»
Сложно представить себе всю ту ненависть, с которой уничтожали скульптурную группу Нахтмина с женой. От его образа осталась только сильно поврежденная голова с фрагментом царского опахала, указывавшего на его высокое положение при дворе. Его жене ударом молота обезобразили некогда удивительно красивое лицо — вновь разрушались лица, причем не только для того, чтобы уничтожить сам образ, а для того, чтобы лишить изображенных «дыхания жизни» и возможности магическим образом видеть приношения и обонять благовония, зажженные перед образами потомками.
В 1897 году обломки шедевра приобрели у местных жителей для собрания Египетского музея в Каире. Госпожа Иниуйя, несмотря на древних вандалов, по-прежнему притягивает к себе внимание: тончайшее плиссированное одеяние, под которым проступает тело, огромный парадный парик, охваченный лентой из лепестков водяной лилии и плодов священной мандрагоры, в руках — ожерелье жрицы Хатхор, богини любви. И даже разбитое лицо не мешает увидеть всю ее ослепительную красоту, все-таки пережившую века.
Соседние залы музея
Впрочем, Хоремхеба, ставшего владыкой, тоже, судя по всему, любили не все. Видимо, уже после смерти царя была невероятно изуродована выполненная с большим искусством из мраморизованного известняка группа, которая изображала его с богами священного города Абидоса, владыками бессмертия: Осирисом, Исидой и Хором. Детали изысканных корон и уборов, тонко переданные плиссированные одеяния, изящные пропорции — все это ныне угадывается едва-едва: настолько велико было старание тех, кто не хотел дать этому произведению выдающегося скульптора «остаться в вечности», как сказали бы древние египтяне. Степень ненависти, пожалуй, здесь была куда большей, чем та, с которой разбивали скульптурную группу Нахтмина и Иниуйи. Кто-то очень не хотел бессмертия для царя Хоремхеба…
Словно по насмешке судьбы в залах Египетского музея в Каире и Хоремхеб с богами, и фрагменты статуи Нахтмина с красавицей-супругой долгие годы стояли в соседних залах. Если вернуться на несколько залов назад, то в пространстве, посвященном искусству эпохи Эхнатона и Нефертити, рядом стоят образы самой Нефертити и царицы Кийи, той самой младшей и, судя по сохранившимся текстам, очень любимой жены Эхнатона, чей гроб был использован для погребения царя-реформатора. Несмотря на то что после смерти царицы Кийи все ее изображения старательно уничтожались и переделывались в изображения царевен — дочерей Эхнатона и Нефертити, история сохранила и ее образ, и фрагменты ее судьбы. Тонкий, изящный профиль Кийи, выполненный в алебастре, «смотрит» сквозь музейное стекло на величественные кварцитовые портреты когда-то ненавидевшей ее «великой супруги царской» Нефертити.
Ненависть осталась в прошлом, красота, созданная величайшими мастерами своего времени, чудом дошла для наших дней, а история сохранила имена всех участников этих детективных событий, случившихся 35 столетий тому назад.
