В Гнёздове обнаружили загадочное сооружение, не имеющее аналогов в археологии памятника
Летом 2024 года Смоленская экспедиция истфака МГУ им. М.В. Ломоносова (в составе объединенной Смоленско-Гнездовской экспедиции) после многолетнего перерыва возобновила раскопки Центрального городища, укрепленной части древнего поселения. Исследования должны пролить свет на характер фортификационных сооружений, их план, место и роль «городка» в масштабах всего огромного Гнездовского археологического комплекса — об этом известно довольно мало.
В этом году археологи сосредоточились на ранних укреплениях городища. Раскопки, проводившиеся в середине 70-х позволили выдвинуть гипотезу, что сначала фортификационные сооружения охватывали небольшую площадь, а потом старый ров засыпали, чтобы расширить крепость.
Новые раскопки позволили сделать целую серию неожиданных открытий. Прежде всего, была опровергнута идея о существовании раннего фортификационного рва. Объект, впервые выявленный в 1973 году, оказался огромным округлым котлованом глубиной не менее 5 м. На глубине 3-х метров в нем были обнаружены сгоревшие деревянные конструкции настила, функция которого пока не ясна.
Древний настил исключительно насыщен углем, что указывает на существование крупного деревянного сооружения, которое сгорело в пожаре и обрушилось внутрь котлована. В нынешнем году деревянный пол вскрыли лишь на небольшом участке размером 4х2 м, доски были и в бортах раскопа. Несомненно, что основная площадь настила еще остается неизученной. Также пока не ясно, что скрывается под ним.
Выводы о назначении обнаруженного сооружения пока преждевременны. Предварительно, объект датируется поздним этапом древнерусского Гнездова, может быть даже XI-XII вв. Ясность внесет радиоуглеродное датирование. Лишь одно не вызывает сомнений — такие конструкции обнаружены в Гнездове впервые и их изучение позволит по-новому взглянуть на Центральное городище. Необходимо продолжение работ, что с учетом глубины залегания объекта, станет непростой задачей.
Помимо интригующих деревянных конструкций, в раскопе обнаружено порядка 1400 находок, раскрывающих материальный мир эпохи. Основная часть коллекции — стеклянные, каменные и даже керамические бусы, привезенные из дальних уголков Средневекового мира, главным образом, Восточного Средиземноморья и Северной Африки, но также Скандинавии и Центральной Азии.
О торговых контактах свидетельствует обнаружение почти 30 арабских монет, преимущественно ранних, отчеканенных в VIII–IX вв. Монеты обычно хранили в небольших сумочках, ремни которых могли быть украшены чеканными металлическими бляшками-накладками. В этом году найдена целая серия таких ременных бляшек, несомненно, образующих набор.
Одна из накладок уникальна: на ней владелец сумки или изготовивший ее мастер прочертили схематичное портретное изображение — личину. Не исключено, что это автопортрет.
В раскопе было сделано еще несколько редких находок — миниатюрные весы и две весовые гирьки к ним; славянские височные кольца; трехрогая подвеска-лунница; ранневенгерская серебряная с золочением поясная бляшка, переделанная в подвеску; обломок металлического наконечника ножен меча; и даже миниатюрная металлическая статуэтка оседланной лошади. Кроме того, тигли для литья цветного и драгоценного металла, шиферные и глиняные пряслица (утяжелитель для веретена), ладейные заклепки, металлические пуговицы, ключи, огромное количество керамики и костей животных.
Из слоев XVII в., которые относятся к польскому периоду: кирпичи резиденции католического епископа Петра Парчевского, печные изразцы и даже каменный уголь для топления печей.
